Начало игры.
То был хлопотливый день, - озабоченные учителя готовились к наступающему празднику, трепещущие ученики помогали им, - сначала добровольно, потом, уже когда юные волшебники и волшебницы потихоньку начали уставать, упорства приубавилось, но из вежливости к преподавателям они не уходили, потом, когда сил оставалось совсем уже мало, некоторые начинали отпрашиваться, но "беспощадные" учителя снова и снова с серьёзными лицами повторяли "Взялись помогать, так помогайте.", и расстроенным, уставшим детям ничего не оставалось, как выполнять указания учителей. Лили, конечно, сама не очень-то хотела заниматься предпраздничными делами, но, когда она увидела наивных второкурсников, которые добровольно соглашались помочь с подготовкой к Рождеству, волшебница решила им помочь. И зря - вечер превратился в сплошное мучение, и если сначала было даже немного весело, и если сначала ученики весело щебетали о том и о сём, развешивая ёлочные игрушки, то потом, когда у них не осталось сил даже на то, чтобы разговаривать, слышался только беспрерывный стон младших, и редкие, тяжёлые вздохи старших. Как же Лили надоели эти "Ууу..." и "Ох...", а также постоянные возгласы учителей типо "Кэтти, подай вон ту гирлянду", или "Джордж, протри получше этот столик, тебе самому-то было бы приятно за ним сидеть?".
Наконец, мучение закончилось, и измученная Лили с опущенной головой еле шла в свою комнату по коридорам замка. Перед этим ей, как старосте Гриффиндора, пришлось направить младших учеников её факультета прямиком в их спальни, и только после этого могла со спокойной душой идти спать. Всё, что ей сейчас хотелось, так это - упасть в кровать и спать сладким сном до утра, но с этим пришлось повременить.
Ведь внезапно по тёмному коридору разнёсся дикий визг какой-то дамы.
"Опять эти портреты дурачаться!" - вздохнула Лили, - "Не дадут спокойно отдохнуть."
Но разобраться с картиной нужно было, так что Лили пошла на визг. Очередной раз завернув за угол, она увидела какого-то мальчишку, чьё лицо ей было знакомо. "Не помню, как его зовут, но он с Гриффиндора." - вспомнила она и тут услышала, как мальчик, не заметивший её, успокаивал визжащий портрет дамы, висевший рядом с ним.
- Миленькая бабулечка, не можете ли Вы так громко не кричать? - после этих слов женщина вроде как и замолчала, но тут из-за угла вышла Лили, и теперь ученик её ясно видел. У него было ужасно бледное лицо, губы изображали перевёрнутую улыбку, глаза широко открылись от страха.
Первое, что хотела ему сказать Лили, это было почему-то "Уже поздно.", а также "Стой, не с места", но она этого не сказала, а промолвила:
- Разве ты не должен сейчас спать?
И всё думала - как же она пропустила его, когда направляла Гриффиндорцев спать?

Подавленный, испуганный мальчик всё ещё молчал и испуганно смотрел на Лили. Или не на неё, а сквозь неё. Его грудь испугано вздымалась и опускалась, он переволновался. Дышал мальчик через рот, ему было страшно. Он не отвечал. Внезапно Лили услышала шаги. Тяжёлые, мужские. От усталости и нехватки сил она выплеснула чуточку своего гнева на мальчика. Склонившись над ним, как кошка над забившейся в угол мышкой, она, что не часто с ней бывало, как будто рыкнула на него.
- Доигрался? Это, наверно, он со своей кошкой... Ну и достанется тебе. - она знала, что мальчик поймёт, кто это "он", и так случилось. Его глаза заметались из стороны в сторону, ища спасения, но спасения не было, и он, обессилев, переволновавшись, прижался к стене и, скользя по ней, съехал на пол. Жалка была эта картина. Трясущийся от страха мальчик, почти распластавшийся на полу, закрывший глаза и ждавший неизбежного. Лили стало стыдно. Не надо было так с ним разговаривать. Он и сам бы всё понял. А она всё только усугубила Вообще в тот момент ей было плохо - спать хотелось жутко, а она была вынуждена стоять в углу с провинившимся мальчиком, вынуждена ждать, пока подойдёт злобный дядька, наорёт от души на гриффиндорца и отведёт его к директору. Выбежать? Он бы увидел это, и наказал бы и её тоже. Но, когда шаги уже раздались за поворотом, ведущим в угол, где стояла Лили, она поняла, что это не тот, о ком она думала. Это был кто-то более молодой. Он не хромал, а шёл лёгкой уверенной походкой. И сначала она обрадовалась, но через секунду она поняла, что этот кто-то был даже хуже чем тот, кого она ждала. Из-за поворота вышел Люциус Малфой. Змея, наполненная ядом, который выплёскивает из себя и травит им других. Увидив Лили он едко улыбнулся. Мальчик, сидевший на полу за Лили просопел что-то и тяжело, грустно вздохнул:
- Как всё плохо... - и, повернувшись к слизеренцу спиной, уткнулся в стенку.
Малфой презрительно на него посмотрел и начал говорить.
- Ну что? Нашли, что искали или вам помощь? - изрёк Люциус. - Нет, от гриффиндорцев я особо не ожидал соблюдения правил, но чтобы набеги возглавляла их Староста. Пфф! Тебя завербовали, Эванс? Обычно ты такая правильная. Ну прямо до тошноты.
У Лили не было сил, чтобы спорить. Она посмотрела слизеренцу в глаза и устало сказала:
- Замолчи, Малфой, тебе всё равно мне нечего сказать. А мне нечего тебе ответить. - она повернулась к мальчику и, схватив его за руку, тихо сказала. - Пойдём, я отведу тебя в спальню.
Мальчик ничего не ответил, встал, и, трясясь всем телом, пошёл за Лили. А та, нарочно оттолкнув Люциуса, пошла вперёд.

Конечно, Малфою было этого мало. Недостаточно было просто уложить нарушевшего правила мальчика в кровать, он должен был потерпеть наказание. И Лили тоже. За то, что она староста, незаметившая мальчишку, за то, что сложилось впечатление желания проникнуть в запретную зону у обоих гриффиндорцев, за то, что им "посчастливилось" встретить Люциуса.
- Эй! Я не давал тебе права дотрагиваться до меня. - казалось, он надулся, как шарик. И тут же сдулся.
Пока Лили думала, что делать: пойти ли к директору, или устроить разборки с Малфоем, слизеренец не переставал говорить.
- Минус 5 баллов с Гриффиндора за прогулку в позднее время. - произнёс он.
Лили подумала, что баллы уже сняты, а значит самое страшное, что может случиться - это жестокое наказание мальчика. Скорее всего, Лили директор поймёт, поверит в правоту её слов. А впрочем даже если и не поверит, она всё равно не боялась быть наказанной. Нет, её больше волновала судьба Джека (так, кажется, звали мальчика). Хотя, мальчишка и так поплатился за свои проказы - немало нервных клеток он потерял, когда дама в портрете завопила, когда услышал шаги Лили, и ещё больше, когда заметил, что приближается Малфой, и даже во время разговора он был испуган. Вжат в себя - по-другому его состояние было не назвать. Когда они с Лили стояли в углу, он прижимался к стене. Теперь, когда они вышли на середину коридора, прислониться было не к чему, так что он "вжимался в самого себя". Выглядел он жалко, печально. В красных, широко открытых глазах полопались сосуды. Вспотевшие руки лихорадочно перебирали складки мантии. Разве он уже не достаточно наказан? И даже, если директор решит наказать его трудом, ему это не повредит. Лили заметила, что среди помогающих учителям мальчика не было, а значит, что он настрадается не больше других. Тем временем Малфой продолжал говорить.
- и еще 5 за попытку незаконного проникновения в Запретную секцию, - Лили не собиралась оправдывать мальчика. Он полностью виноват за потерю баллов. Была, конечно, и вина Лили. "Всё, идём к директору!" - решила Лили и повернулась к Малфою.
- И мы идем к директору, Эванс, даже не думай, что тебе удастся закрыть этот вопрос, уверен, за такое серьезное нарушение нужно снять еще больше баллов и назначить очень много взысканий, чем и займется директор, если, конечно, не полностью погряз в своей любви к гриффиндорцам и магглорожденным. Я еще не знаю твою роль в этом, но твоего маленького друга ждут неприятности.
- Да, пожалуй, пойдём. Не думаю, что его наказание ему повредит. А за меня не беспокойся - я уж объяснюсь с директором, и если всё-таки он обвинит меня в чём-то... - Лили говорила свободно, даже почти весело. - И если он меня обвинит, то я не против наказания. Если оно справедливо.

Лили была уверена в себе. Её переполняли силы, сон отступил, усталость прошла. Что-то подбадривало её, спать совсем не хотелось. И, если бы она сейчас не повела мальчика к директору, то даже расстроилась бы. Но Лили сделала выбор. Сарказмы Малфоя не могли отговорить её.
- Слушай, я забыл, не напомнишь мне, когда день Святой Эванс?
Поток энергии, рвавшийся из Лили хотел сказать ему "Сегодня, представляешь?", но "остаток" адекватности не позволял ей так отвечать старосте школы. Поэтому она решила просто промолчать.
- У тебя такая тактика - строить из себя святую невинность и само совершенство или ты действительно такая? - эти слова не вывели Лили из себя. А может она действительно такая шёлковая и пушистая, какой всем кажется?
- Вот мне жутко интересно,  - Лили прислушалась. Конечно, ему наврятли было что-то жутко интересно, как он сказал. Но сказал он это вполне себе серьёзно, поэтому Лили "насторожилась". - если я не пойду с тобой, ты, как Староста, поведешь его к директору и расскажешь все, как было - конечно, она расскажет. Она же всё решила. Или нет?... - или же уложишь его спать, - "Уложишь спать! Он слишком плохого мнения обо мне." - подумала Лили. -  поцеловав на ночь? - "Или слишком хорошего!" - засмеялась про себя она.
И если Лили воспринимала сейчас слова Люциуса с неким юмором, то о гриффиндорце Джеке этого было не сказать. Мальчик вжался теперь уже не в самого себя, а в неё, в Лили. Он ждал её ответа Малфою, ждал, когда же она его защитит и, как сказал слизеренец, "поцелует на ночь". Но Лили не собиралась этого делать. Нет. Мальчик посмотрел на неё своими жалобными, большими и круглыми от страха глазёнками ей в лицо. Лили не поддавалась. Старалась не замечать мальчика. В отличии от Малфоя.
- А ты, бездарь! Сейчас же перестань ныть, не маленький уже! - после этих слов мальчик спрятался за Лили так, что его почти не было видно. - Нет, ну Эванс! Ты что, серьезно веришь в то, что это, - Малфой чуть ли не плюнул в сторону гриффиндорца, а значит и в сторону Лили, ибо Джек стоял за ней. - пугливое и беззащитное существо, нуждающееся в защите?! - ей было неприятно, что он так отзывается о гриффиндорце. Он тоже живое существо. Не средний род, нет. Просто немного глупый, вот и всё. Но тоже имеет право на существование. - Твоя наивность просто убивает меня! - вся весёлость Лили уже прошла. Ей было неприятно. - Да ему тринадцать лет, держу пари, он хныкает и слюнявит пол только ради того, чтобы ты обняла его, дав ему возможность облапать тебя! - Лили была почти на пределе. А мальчик, робко выглянув, тихо промямлил, смотря в пол:
- Мне четырнадцать, а не тринадцать. - Лили удивилась. Мальчику нельзя было дать больше тринадцати, особенно сейчас, когда он выглядел так жалко.
Настала пора сказать Лили. И она сказала.
- Да, мы пойдём к директору. И помни - он не "это". Он - человек. И ты таким был когда-то. Или ты родился таким, каким есть сейчас? - она посмотрела на Малфоя. Ждала ответа.